Остров когнитивного счастья: Фрэнсис Бэкон между «Новым органоном» и «Новой Атлантидой»
В рамках Петербургского семинара по когнитивным исследованиям выступление Игоря Дмитриева (СПбГУ) «Остров когнитивного счастья: Фрэнсис Бэкон между "Новым органоном" и "Новой Атлантидой"» (ул. Галерная, 58–60, ауд. 152).
В докладе речь пойдет о сочинении Фрэнсиса Бэкона «Великое восстановление наук», которое вышло в свет в октябре 1620 года в Лондоне. И хотя большую часть замысла Фрэнсису Бэкону реализовать не удалось, он сумел, особенно в «Новом органоне», изложить главное: основы методологии, которую с известными оговорками можно назвать индуктивной.
Публикация включала фрагменты первой части шеститомного трактата и вторую часть — неоконченное сочинение под названием «Новый органон» («Вторая часть сочинения, называемая Новый органон, или истинные указания для истолкования природы»). Кроме того, в 1620 году в одном томе с «Новым органоном» Бэкон опубликовал работу «Приготовление к естественной и экспериментальной истории» (сжатый набросок третьей части шеститомного трактата).
Бэкон исходил из того, что научные исследования должны быть коллективным предприятием, требующим разделения труда, то есть одни должны заниматься собиранием фактов (составлением естественной истории), другие — когнитивной обработкой собранного материала. Но если наука оказывается коллективным (корпоративным) предприятием, то возникает потребность в создании околонаучной бюрократии, которую сэр Фрэнсис намеревался возглавить. Это, естественно, ставило вопрос об отношении между теми, кто «добывает истину», и теми, кто организует сам процесс исследования. Однако к этому вопросу Бэкон обратился позднее, в частности, в «Новой Атлантиде». В «Великом восстановлении наук» 1620 года он ограничивается предупреждением, что механическое объединение в одном исследовательском коллективе даже самых выдающихся умов вряд ли окажется эффективным для прогресса науки.
К концу жизни, многое продумав и во многом разочаровавшись, Фрэнсис Бэкон предлагает весьма радикальную модель институализации новой науки, предусматривавшую создание жесткой иерархической замкнутой структуры, ядро которой образуют хорошо образованные «эпистемократы», наделенные широкими правами и властными полномочиями, настолько широкими, что роль монархической власти оказывается заметно ослабленной, а что касается методов достижения результата (то есть высокой эффективности научной деятельности такого общества-ордена-института), то они могли быть самыми разнообразными: от обычного собирания фактов до воровства чужих открытий и изобретений. При этом от настойчиво пропагандировавшейся в «Великом восстановлении наук» 1620 года идеи научного исследования, предполагавшего свободный обмен информацией и демократическую организацию научного сообщества, в «Новой Атлантиде» не осталось почти ничего.